СМИ: Готовы ли французы "слить" Украину

В интервью Le Monde и Europe1 министр аграрной политики республики Стефан Ле Фоль рассказал, что очень рассчитывает на отмену российского продуктового эмбарго, ставшего следствием введенных Евросоюзом санкций против Москвы. 

При этом он представил свою позицию как солидарную с президентом и составом правительства и подчеркнул, что лично обсуждал вопрос отмены эмбарго с российским правительством. При этом ему пришлось оговориться, что вопрос снятия санкций зависит не от министерства сельского хозяйства и даже не от Франции, а от позиции всего Евросоюза. Российские СМИ с радостью растиражировали этот пассаж, тем более, что в прошлом году тот же Ле Фоль указывал, что ущерб от российского эмбарго для французского свиноводства составил около 44 млн евро, пишет ДС. 

Неделей ранее, выступая перед участниками Российско-Французского совета по экономическим, финансовым, промышленным и торговым вопросам, министр экономики Эммануэль Макрон также заявлял, что Франция надеется на снятие санкций с России, введенных в связи с событиями на востоке Украины. По его словам, цель работы Совета состоит в том, чтобы появилась возможность отменить санкции против России этим летом - правда, с уточнением - "если минские договоренности" будут соблюдаться.

Анатолий Гриценко заявил, что главари "республик" могут подписать только капитуляцию

Такой сонм парижских голосов создает стойкое впечатление, что Франция с легкостью пойдет на любой саботаж и "слив" малоинтересной ей Украины ради восстановления отношений с Москвой. А многократное повторение этих высказываний СМИ это впечатление представляет едва ли не фактом. Но насколько это соответствует действительности?

Оставим пока за скобками те традиционно партнерские отношения между Москвой и Парижем, которые бытовали вплоть до 2014 года (в особенности, когда речь заходила о спорах с Вашингтоном). Вспомним о том, что поиск удобных источников финансирования бюджетных программ в предвыборный год является рутинной задачей любого демократического (и не очень) правительства - и очень заботит команду Франсуа Олланда. Его наделавший немало шуму ввиду ошибочной интерпретации СМИ план по борьбе с безработицей (и констатация, а вовсе не объявление "чрезвычайной ситуации в экономике") предусматривает вложение 2 млрд евро в повышение квалификации и обучение персонала. Которые нужно оперативно изыскать. Но вовсе не обязательно в некой географической локации. Есть и другие возможности.

Так, в ноябре-декабре прошлого года Париж провел масштабную кампанию по противостоянию Брюсселю в сфере бюджетных показателей. Ведь год назад французское правительство взяло на себя обязательство снизить предельный дефицит с 3,8% в 2015 году до 2,7% в 2017. Однако вызовы в сфере безопасности - и как форс-мажор, и как повод - вынудили Париж отойти от своих обещаний. В частности, дополнительных 600 млн потребовала армия и полиция, еще 100 млн - операция в Сирии, неожиданно увеличились и пенсионные отчисления.  Лишь за десять дней до Рождества ЕС утвердил новый размер французского бюджетного дефицита, существенно превышающий ранее оговоренные 3,3% ВВП - при том, что европейское бюджетное правило, существующее ради стабильности евро, нарушаемое лишь несколькими странами, фиксирует уровень в 3%. Однако, по выражению самого Олланда, "стабильность уступила безопасности".

Но раз речь идет не о повышении налогов, секвестре бюджета или заимствованиях, французская экономика должна, вероятно, заработать дополнительные средства - и это в условиях, когда средний показатель экономического роста на протяжении последних четырех кварталов составил всего 0,27%.

Может ли статься, что именно в возвращении российского рынка, буквально заколоченного санкциями и контрсанкциями, французские власти рассматривают возможность дополнительного заработка? Как бы ни пытались российские пропагандисты навязать своим подопечным и европейскому зрителю подобную точку зрения, объективные данные говорят о том, что она далека от реальности. Франция многие годы функционирует в условиях отрицательного торгового баланса. Сегодня ее сальдо внешней торговли в 2,5 больше, чем в 2011 году, когда было достигнуто сороколетнее "дно".

При этом, что особенно важно, за последние годы Россия не фигурировала среди крупнейших торговых партнеров Пятой республики. По экспорту во Францию она занимает 15-е место ($9 млрд, 1,9%), а французский импорт в России и в лучшие годы не превышал 2% от общего объема. За 10 месяцев прошлого года он ужался еще на 35% по сравнению с тем же периодом годом ранее - до 3,76 млрд евро. Речь, в частности идет о кризисе на рынке транспортного оборудования, ведь глубокий спад полуизолированной российской экономики и крах рубля, естественно, отразились на состоянии спроса. Между тем, в прошлом году Франция, как и другие страны ЕС, наращивали экспорт в Китай.

Тем не менее, заигрывание французского руководства с Москвой можно понять - в особенности, если учесть широкие возможности лоббирования, которыми Россия обладает во Франции. К примеру, недавно Владимир Путин продемонстрировал частичное возвращение своего расположения экс-руководителю РЖД Владимиру Якунину, который возглавляет общество Россия-Франция (а его коллегой с французской стороны является сканадальный политик Тьерри Мариани, против которого Украина ввела санкции за незаконное посещение оккупированного Крыма). И, по-видимому, связи Якунина все еще имеют некое значение.

Однако Париж вряд ли пойдет поперек коллективных действий Запада (имеется в виду не только Берлин, но и Вашингтон) в вопросе санкций, поскольку Франция является одним из бенефициаров политики европейской интеграции, а она зиждется на принципе коллективных действий.

Конечно, нотки ностальгии по временам, когда с Россией можно было заниматься обычным бизнесом, гламурно печалясь о нелегкой судьбе белой эмиграции, нет-нет, да и проскакивают в восточной политике Парижа. Однако последняя серия разоблачений московских нравов, связанных с международной коррупцией и ядерным терроризмом, наверняка укрепит французскую сдержанность в этом вопросе.

Тем не менее, Киеву неизбежно придется выдержать очередной раунд давления, в котором Париж будет ассистировать Берлину в попытках "как-нибудь" заморозить конфликт на Донбассе.

Однако немаловажный момент, которым стоило бы пользоваться Киеву, общаясь с Парижем, состоит в том, что Россия продолжает разрушать саму логистику своей торговли с западными странами. В частности, с начала февраля полностью остановлены автомобильные перевозки из Польши и Турции, а это означает, что та же Франция вряд ли сможет воспользоваться гипотетическими возможностями "возвращения в Россию". Даже в (откровенно невозможном) случае выполнения Москвой Минских договоренностей обратный путь России на международные рынки займет многие годы просто в силу нынешнего устройства глобальной экономики.

Между тем, сторонам, заинтересованным в полноценном разрешении конфликта вокруг оккупированных районов Донбасса и аннексированного Крыма, следует уже сегодня внимательно присмотреться к политической арене Пятой республики - она отнюдь не состоит лишь из любителей награждать Путина французскими поцелуями. Согласно недавнему опросу, проведенному организацией Odoxa и опубликованному в Le Parisien, 74% французов не желают, чтобы действующий президент-социалист Франсуа Олланд и бывший президент-консерватор Николя Саркози выставляли свои кандидатуры на президентских выборах в 2017 году.

Результаты опроса свидетельствуют о недоверии французов ко всем нынешним политическим лидерам, кроме Алена Жюппе, премьер-министра при Жаке Шираке в 1995-97 годах. 52% опрошенных желают, чтобы он выставил свою кандидатуру на будущих президентских выборах. Это при том, что в 2004 году Жюппе, бывший вице-мэр Парижа и вот уже десятый год мэр Бордо, был осужден и на несколько лет поражен в правах за незаконное финансирование партийной кампании. Впрочем, как отметил глава Odoxa Гаэль Слиман, Жюппе давно не было в правительстве, а потому он не разделяет ответственность за провалы последних президентов. Но куда важнее здесь то, что 88% опрошенных согласны: политический класс в стране слишком мало обновляется. Так что во французской политике грядет смена поколений. И возможно, следующее будет менее восприимчиво к меркантильности и нравственному релятивизму политиков 2000-х годов.