"Мы потеряли людей больше, чем было бы в результате наступательных операций"

— Украинскую армию никогда не готовили к войне с Москвой. Россию как потенциального агрессора даже в учебниках не рассматривали. Кто угодно, но не РФ. Военных частей в Донецкой и Луганской областях было мало. Не то, что на западной границе, — говорит командир батальона "Айдар" 34-летний Максим Марченко.

Во времена Януковича армию целеустремленно разрушали?

— Огромный учебный центр "Десна" должны были переформатировать в бригаду. И только из-за начала войны он до сих пор существует. Уничтожали и вооружение. Сколько порезали танков, боевых машин пехоты, систем артиллерийских и противовоздушной обороны. В настоящий момент их не хватает. И мы ищем, чем закрыть воздушное пространство.

Как изменились Вооруженные силы за три года?

— Удалось укомплектовать ВСУ контрактниками. Сильно изменилось продуктово-вещевое обеспечение. За 17 лет службы никогда не видел, чтобы выдавали зимние берцы. Наконец, в этом году это произошло. Качество большинства элементов формы не намного хуже, чем у знаменитых американских или немецких фирм.

Еще воюем на старых образцах вооружения. Но научились эффективно его использовать.

Чего не хватает — украинского и заграничного производства?

— Скажем, у вас есть хороший мобильный телефон за 4 тысячи гривен. Он вас устраивает. Но есть айфон. Стоит в разы больше и работает значительно производительнее. То же — с вооружением. Наше позволяет выполнять боевые задания. Но есть образцы, которые в разы превосходят украинские.

И по ту линию фронта?

— Россия не дает сепаратистам вооружение лучше нашего. Воюют похожим или таким же. По большей части это те же БМП-1, станковые противотанковые гранатометы, ДШК (пулемет Дегтярева-Шпагина. — ГПУ). Массово новейшего оружия в ОРДЛО нет.

Чем добровольческий батальон отличается от остальных Вооруженных сил?

— Ответственность в отношении к службе здесь в пять раз выше, чем в обычных частях. Этим бойцам не нужно повторять боевое задание. Они все патриотически настроены.

С местными "Айдар" ладит?

— Когда мы зашли в район обороны, здесь ждали "карателей". Но мы работали с людьми. На любых собраниях общества есть обязательно наш представитель или я лично. Принимаем участие во всех мероприятиях местного самоуправления.

Мы помогали малообеспеченным. Развозили продукты батальона людям, которые в этом нуждались. Рядовой водитель покупал шоколадные конфеты и детям на улице раздавал. Через неделю они видели машину с красно-черным флагом и уже махали ему, приветствовали.

За месяц отношение местных к батальону и украинской армии изменилось кардинально. Нам начали помогать. Например, информацией. Я родом из Славянска. Поэтому знаю, что здесь есть гражданские патриоты, готовые за Украину жизнь отдать.

Но у многих мужья и сыновья воюют по ту сторону. И семейные связи все равно ближе государственных.

У жителей Донбасса какие настроения преобладают?

— Они меняются. В 2014-м верили в какие-то благие для них перемены. Но те "ополченцы" ездили на "Жигулях", через неделю — на "Мерседесе", а спустя месяц — уже на "Порше". Все это видели. И сейчас на оккупированных территориях видно, куда идет металл из порезанных заводов. Поэтому отношение меняется, причем у людей по обе стороны. А наше задание — воспользоваться этим и в конечном итоге переломить в нужное русло. Не только в боевых действиях, но и в информационной войне должны быть выше России.

Как относитесь к блокаде ОРДЛО?

— С началом войны необходимо было блокировать все пути сообщений, обрезать электроэнергию, воду. Необходимо разрушить инфраструктуру, экономику, а затем уже начинать активные боевые действия. Это элементарные правила. Их знает первокурсник военной академии.

Если не будут работать основные предприятия на территории противника, там ощутимо вырастет количество недовольных людей. Будет зарождаться партизанское движение и будет изнутри подрывать военную структуру врага.

А как насчет введения военного положения, по крайней мере в зоне АТО?

— Поддерживаю. Активные боевые действия нужно было проводить с 2014 года. За это время потеряли людей больше, чем было бы в результате наступательных или контрнаступательных операций. Небоевых потерь значительно больше, чем боевых. Территорию не забираем, стоим на месте, а люди погибают. За что?

Каким видите окончание этой войны?

— Конечно, чем быстрее — тем лучше. Люди злы с обеих сторон линии разграничения. Есть потери. Разрушается инфраструктура. А потом нам ее восстанавливать.

Война выжженной земли ни к чему не приведет. Многие говорят: нужно все "Градами" сжечь. И куда мы придем? Боевые действия должны быть в комплексе с политическими. Только так.

А затем нужно будет спокойно, старательно склонять на нашу сторону население нынче оккупированных территорий. На это пойдут десятилетия. В первую очередь нужно работать с молодежью — в детсадах, школах, вузах. Невзирая на войну, в их сознании нет отрицания всего украинского.

Что думаете о Минских соглашениях и амнистии, прописанной там?

— Это самое сложное. Можно говорить об амнистии для тех, кто выполнял приказы. Но поймут ли такой подход те, кто потерял родных, товарищей?

Невозможно амнистировать руководителей ДНР, ЛНР, полевых командиров, вожаков армейских корпусов, бригад. Их нужно судить. Люди будут требовать мести за совершенное ими.

Вожаки боевиков погибают при загадочных обстоятельствах.

— С начала было понятно, как они все закончат. Как только начинают говорить о необходимости договариваться с Украиной и прекращать войну — идут на тот свет.

Москве нужны не самостоятельные лидеры в ОРДЛО, а исполнители приказов Кремля. Даже невзирая на интересы людей. Начиная с командира батальона по ту сторону все — кадровые российские офицеры. РФ укрепляет вертикаль. И продолжит "репрессии" против деятелей ДНР и ЛНР. Когда погиб "Моторола" (россиянин Арсен Павлов, командир террористического бандформирования "Спарта", погиб от взрыва в лифте в Донецке в октябре прошлого года. — ГПУ), я давал "Гиви" максимум два месяца (пророссийский боевик Михаил Толстых, вожак банды "Сомали", убит в своем кабинете в Макеевке 8 февраля 2017 года из реактивного огнемета "Шмель". — ГПУ). Немного дольше вышло. Плотницкий, Захарченко тоже последуют этой дорогой.

Местного населения в рядах сепаратистов становится больше?

— Там нет работы. Люди идут в эти формирования заработать денег. По информации разведки, заработная плата рядового — 6 тысяч гривен, если перевести с рублей.

Говорят, из-за блокады работы станет еще меньше.

— Не стоит думать, что из-за этого все пойдут воевать. Бедность, пустые полки в магазинах, завышенные цены на продукты. Рано или поздно людям это надоест. Тогда будут организовывать партизанское движение. Это лишь вопрос времени. Мы должны поддержать этот второй фронт.

Если бы Москва забрала с Донбасса своих людей, сколько бы просуществовали ДНР и ЛНР?

— Не больше месяца. Мы возобновили бы границу, и все то сепаратистское движение сошло бы на нет.

Тяжелее всего было в лейтенантские годы

Подполковник 34-летний Максим Марченко родом из Славянска Донецкой области.

— В 2005-м закончил Харьковский институт танковых войск. За 17 лет в войске желания покинуть ВСУ не возникало. Хотя и было трудно. Тяжелее всего — в лейтенантские годы. Честно говоря, не хватало денежного обеспечения, — говорит.

— Начинал службу командиром взвода в 169-ом учебном центре "Десна". Дослужился до командира батальона. Был командиром ротно-тактической группы в АТО — сначала под Горловкой, потом — в Дебальцевом. Дальше меня отозвали в Национальный университет обороны. А уже оттуда прибыл на должность командира "Айдара" в январе прошлого года.

Максим Марченко — третий командир созданного в мае 2014 года добровольческого батальона. В августе того же года подразделение стало штурмовым в Вооруженных силах Украины.